Чужие крылья. - Страница 8

Виктор переключил кран уборки шасси и приветливые зеленые лампочки погасли – загорелись красные. Значит все нормально, шасси убрались. Он прибрал тягу, однако скорость все возрастала, а земля удалялась все быстрей. "Ну вот, набрал сто метров, пора делать разворот влево". Машина плавно повернула, повинуясь скупому движению ручки. Во время полета, он, как учили еще в аэроклубе, постоянно осматривался, двигая взгляд по определенному маршруту: капот, скорость, альтиметр, курс, приборы контроля двигателя, снова капот… Периодически вспоминая, что он все-таки летчик-истребитель, Виктор начинал осматривать небо вокруг

"Ну вот, уже второй круг завершается. Быстро время летит, однако"… Последний разворот, самолет с небольшим снижением устремился к полосе, та немного уходила вправо. — "Ага, тут еще снос есть, он слегка подвернул машину. — Теперь нормально, и курс и глиссада… Так… выпускаем закрылки", самолет немного вспучило, скорость начала падать. — "Вот черт, немного не дотягиваю"… Виктор послал сектор газа немного вперед. Посадочное "Т" быстро приближалось. Он выровнял машину по горизонту, убрал появившийся крен и, через несколько секунд, самолет плавно приземлился на три точки, покатился по аэродрому, подпрыгивая на неровностях и быстро теряя скорость… — "Есть посадка! Ну слава Богу!"

Второй раз он взлетал куда спокойнее, мандраж почти прошел, иногда только потряхивало… плавно набрал две тысячи метров и принялся выполнять пилотаж. Выходило не очень … Виражи получались плохо, шарик все норовил ускользнуть из центра, самолет скакал по высоте, сказывался долгий перерыв в полетах ну и, само собой, "вселение". Петли получались куда лучше. От перегрузок, при резких маневрах, немного темнело в глазах, голова вдавливалась в плечи и казалось что внутренности вот-вот опустятся к сиденью… Время вышло, Виктор уже собирался идти на аэродром, как вдруг, осматривая заднюю полусферу, увидел чужой самолет. Истребитель заходил на него на большой скорости, со стороны солнца, дистанция была метров двести и быстро сокращалась. — "Сейчас меня срубят", — от страха перехватывало дыхание… однако Саблин не растерялся, полностью прибрал газ, резко рванул ручку на себя и дал правую ногу. Машина задрожала и тут же сорвалась в штопор. Вовремя! Хищная тень мелькнула где-то выше и пропала, Виктор выровнял свой МиГ и начал разгоняться в сторону аэродрома, ища глазами противника. А вот и они. Врагов оказалось трое, они летели параллельным курсом справа выше, видимо потеряв из виду его самолет. Однако в облике этих самолетов было что-то знакомое. — "Да это же МиГи! Ё-маё, чуть свои не сбили. Или это такие шутки идиотские?" – Он начал строить заход на посадку, истребители пошли следом. — "Точно, свои! Вот гады. Он сел, зарулил на стоянку, выключил мотор. Вылезая из кабины, увидел, как заходили на посадку МиГи. Судя по бортовым номерам самолетов, садились Шубин. Шишкин и Нифонтов. — "Ба, да это не только наши, а можно сказать почти родня"…

К его удивлению, Мартынов был тут, на стоянке распекал кого-то из техников, Виктор тут же направился к нему.

— Тащ полковник, задание выполнено, разрешите получить замечания!

— А, Саблин! Вернулся уже? Ну что же, неплохо. Хотя вираж у тебя слабоват… слабоват. Ну да ничего, наверстаешь. Включим тебя в боевое расписание. Так… эту машину за тобой закрепим, я Шубину скажу. Ну иди… иди, изучай район действий, готовься…

Мартынов ушел на КП, а Виктор остался дожидаться посадки своего непосредственного командира.

Капитана Шубина можно было коротко охарактеризовать тремя словами: хам, пьяница и Летчик. Именно Летчик с большой буквы. Он был худощав, лет тридцати, среднего роста с острыми чертами лица. Голову его украшала уже изрядных размеров проплешина, как помнил Виктор, эта проплешина появилась уже на фронте, за четыре месяца капитан сильно облысел. Выпить он был не дурак, употребляя при любом удобном или неудобном случае. Командование полка его тихо ненавидело, но он был один из лучших и опытнейших летчиков в полку, ему все сходило с рук.

Шубин с ведомыми уже выбрались из кабин и проводили разбор вылета, Он издалека заприметил Саблина и сходу выдал следующее:

— О! Вредитель пожаловал! Саблин, ты сейчас летал?

Виктор, который собирался доложить о прибытии, на секунду завис, чем Шубин сразу воспользовался: — Какого хрена? Кто тебе разрешал лететь?

— Вылетел согласно устному приказу полковника Мартынова, выполнить два вылета на истребителе, полет по кругу и пилотаж.

— По приказу значит… Вот гусь-то… — ни к кому не обращаясь, протянул капитан. — А почему… тута, в штопор попал?

— Ну так, тащ капитан, это… пилотаж выполнил, собирался уже на аэродром лететь, тут вижу на меня кто-то сзади заходит, вот-вот стрелять начнет, вот и пришлось штопором из-под атаки уходить.

— Саблин, то что ты из-под атаки так ловко ушел – это ты молодец, а вот то что меня так поздно увидел, говорит, что говно ты, а не истребитель. Ты должен врага первым увидеть, построить маневр для внезапной атаки и сбить его. Сегодня ты меня увидел в последний момент, завтра "мессера" можешь и не увидеть. Запомните, тута, этот пример, — резюмировал Шубин, — в любом, даже учебном вылете нужно осматриваться, нужно видеть все, как в бою…Ладно… Я так понимаю, что тебя Мартынов в расписание уже включил? Хорошо. Я, тута, на КП, пока отдыхайте… … А, кстати, Саблин, тот "утенок", что ты разбил. Там оказался заводской брак в моторе, так что ты, тута, невиновный. Радуйся…

В ожидании вылета летчики полка проводили не на КП, как водится, а на стоянках, в маленьких эскадрильных землянках. Дневальных там не водилось, за порядком и поддержанием тепла следили сами летчики. Топили маленькую буржуйку чем придется, обычно для этой цели использовали стебли подсолнуха с расположенного за стоянкой колхозного поля. Колхозники его успели убрать, но подошедший фронт прервал все полевые работы и сейчас оно темнело частоколом серых, изломанных стеблей. Вот и сейчас Виктор с Игорем бродили по полю, вырывая толстые промерзшие стволы и подбирая уцелевшие шляпки. После из них выбивали семечки и жарили на буржуйке.